Свечной ящик. Свечной ящик - центральное место в храме И их вопросы

Стали на нашем приходе жалобы поступать на свечниц: мол, хамство, грубость и все такое. Вот и подошел я как-то к настоятелю: «Батюшка, - говорю, - назначьте меня, такого хорошего и замечательного, этим вашим свечником: я вам вмиг все исправлю».

Или сам исправишься, - поддержал священник. - Вперед - на амбразуры! Только не осуждай никого!

Нет, я только их жить поучу.

Ну-ну. Бедняга, - это уже полушепотом, сострадательно и вдогонку.

Фиаско первое. Дисциплина

Так или иначе, служба закончилась. Прошли молебны и панихиды, храм опустел. «А вот сейчас начнется самое тяжелое», - трижды повторила скромная девушка Наташа, помогавшая мне разобраться со свечами, просфорами, записками и т. д., глядя на мою ошалевшую физиономию. «Что же может быть тяжелее, - подумал я остатками мозга, - праздных разговоров за литургией и невозможностью услышать молитвы?»

Фиаско второе. Люди

Они, как известно, разные. Чаще всего - хорошие и добрые. Чаще всего, по-своему. После службы нужно было оборонять храм от беспризорников, стремившихся украсть деньги из кружек для пожертвований или сами кружки. Еще нужно было постараться отогнать от церкви дурно пахнущих криминального вида бомжей, справлявших нужду на стены церкви и сквернословивших.

Милостыню они здесь собирают, - сказала добросердечная Наташа, - кто-то и сжалится.

Так ведь они ее пропивают!

Потом пришла тетенька в сапогах и серьгах, которой срочно надо было «разменять пять штукарей» (так и сказала - «штукарей»).

Простите, - говорю, - здесь не банк, да и денег таких нет.

Это в вашей-то РПЦ?! Да у вас денег не меряно! У вас тут вообще все должно быть бесплатно!

Положение спасла Наташа; она выложила какие-то бумажки: «Вот - счета за отопление и электричество. Впечатляет, правда? Оплатите их раз в месяц - и вы обязательно будете получать свечи без всякой платы». Впечатлили все-таки, видать, листочки: дама даже извинилась. «А я счета специально попросила копировать, - объяснила мудрая Наташа. - Многим помогает, кстати».

Потом пришел молодой мужчина. Долго стоял у иконы. Неумело крестился. Потом подошел к «ящику». «Мне свечку, пожалуйста», - вымолвил глухо. Свечу взял, снова подошел к иконе, поставил, снова долго стоял. Подошел: «Я с Кавказа приехал. Снайпер я». И начал рассказывать - выговориться воину нужно было. Всего разговора передавать не буду, но слова в память врезались: «Знаешь, как себя чувствуешь, когда в оптический прицел видишь, как “дух” твоего солдата режет, а ты его достать из винтовки не можешь - слишком далеко..?» Много рассказывал. То снова отходил к иконам («Я знаю - меня Богородица спасла. И не одного меня - многих»), то святой воды просил попить, потом сидел на скамейке - ждал священника. К счастью, батюшка вовремя подошел - ушли на исповедь. «Еще «афганцы» приходят, - тихо сказала Наташа. - Полицейские, бывает, спецназовцы. Пожарные, которые детей из огня спасали. У нас аптечка всегда полная - мало ли что с кем станет»…

Фиаско третье. Рецепты успехов и спасения

Кому надо молиться, чтобы дочь в институт поступила? - спросила женщина, всерьез обеспокоенная образованием дочки, но, увы, не очень разбирающаяся в Христианстве.

Как кому? Богу! - отвечаю.

Один Бог вообще-то, - говорю (Наташа отвернулась и, похоже, улыбается).

Молодой человек, я вас конкретно спрашиваю: какому богу надо молиться, чтобы дочь поступила в институт?!

Кому смешно, кому - хоть плачь…

…«Что лучше: простая или заказная литургия? А правда действеннее панихиды? А за какую записку просфору дают?» - и так далее и тому подобное. Таких вопросов за все дни, пока был свечником, я наслушался вдоволь. И никак, ну, никак не смог научиться на них отвечать. Одна из моих коллег, сменивших Наташу, умудрялась отвечать так, что люди выбирали те из пожертвований, которые были больше всего.

А для чего это надо? - спросил наивный свечник.

Не нужны большинству людей, приходящих сюда, рассуждения - большинству нужно быстро и правильно «вложить средства», понимаешь?

Иди чаю выпей.

Выпивке чая помешала просьба продать двенадцать одинаковых свечей. Ну, пожалуйста - двенадцать так двенадцать. Я было направился к лотку со свечками, но коллега моя вдруг напряглась: «А вам, простите, зачем?» - спросила она молодую женщину.

Мне бабушка так сказала.

Простите, бабушка или бабка?

Ну, бабка, ну и что? Она мне сказала эти свечки купить, зажечь, а потом ей принести - она с меня порчу снимать будет.

Да вы что? Это ж опасно. Это же !

Кого? Кого предательство-то?

Да Христа же.

И свечница минут сорок с молодой женщиной разговаривала. Та свечки все же купила. Но сказала, что в храме их поставит. Дай Бог!

Мне сто свечей. Быстро! - бросив интересного и редкого цвета купюру на прилавок, сквозь угол верхней толстой губы процедил сверкающий дяденька. - Быстро, я сказал. Я те деньги плачу, понял? Кто у вас тут дома освящает? Вы на мои деньги все тут живете, ясно?

Не, не ясно. Вы кто?

Я?! Кто?! - тут остановить дяденьку было уже невозможно.

Был бы храм полон, все бы узнали, кто он, этот дяденька, «такой есть», «чё он может реально порешать» и «скока он добра ваще делает» и сколько колоколов его «уже с того света вызвать должны» - столько их он уже наотливал-нажертвовал. С другой стороны, и польза немалая: лучше понимаешь горькую иронию и боль Пушкина, писавшего про то, как смиренно и земно кланялся Кирила Петрович Троекуров, стоя на службе, когда диакон на ектении возглашал «…и о благотворителях святаго храма сего». Каждому времени - свой Кирила Петрович Троекуров…

Фиаско четвертое. Целлюлит и начальство

Не только свечи продавать надо за «ящиком» и поминальные записки - нужно и книгу хорошую помочь выбрать или еще что нужное. Зашла жутко интеллигентного вида пара, попросили подобрать что-нибудь из хорошей детской литературы. А я, к стыду своему, не успел еще с ней познакомиться по-настоящему, ну и брякнул: «Вот, говорят, стихи детские хорошие. Посмотрите - может, понравятся?» Открыли книжку, полистали. Начали читать. Перевернули страницу - улыбаться, смотрю, перестали. Руки задрожали, глаза заслезились. Дама села на стульчик, мужчина подошел ко мне и тактично отозвал в сторону. «Простите, - говорит, - но как в церкви можно продавать и предлагать вот такое?» - «Какое такое?» - невинно спрашиваю. Он понял, что я попал впросак, и просто начал цитировать что-то из детской православной книжки. Чем дальше он читал, тем сильнее мне хотелось провалиться сквозь землю. Там было что-то про благочестивую церковную мышь, жившую где-то в подвале, про просфорки, которыми ее кормил благочестивый сторож, про неблагочестивого кота и благочестивого сыщика Бобика с наморщенным умным лобиком.

Стоп, - говорю. - Простите, ошибся. Не хотел вас обидеть.

Да не в вас дело, - грустно так отвечает. - Просто я никак не могу понять: что, в России книг хороших нет? Зачем Церковь позволяет христианским детям читать такое? Нам что - православные неучи нужны, скажите?

Не уверен. Могу предложить в качестве компенсации Лескова, Пушкина. Не желаете?

Еще как желаю! А «Вини Пух» есть? Тот, настоящий, заходеровский?

Извините.

Тяжело было, ох, тяжело, после таких вот вопросов (несколько раз люди искренне удивлялись отсутствию хорошей детской, да и взрослой литературы в православных храмах). Попробуй - докажи теперь, что мы выступаем за хорошее образование. И, кстати, что это мы называем хорошим, если продаем всякие благочестиво-сопливенькие шедевры для малышей?

Но не только книги интересуют людей - нужны иконы, четки и многое другое. Про качество икон нашего «ящика» говорить даже не хочется. Зашли как-то несколько сербов - посмотрели-поудивлялись, в руках повертели: «А нет ли настоящих икон, не штампованных? Другого какого-нибудь производства?» - «Нет, братушки. Извините опять же». Но смеховая истерика у братушек началась, когда они увидели стоящих отдельно на полке гипсовых, фарфоровых и пластиковых ангелочков, ангелов и ангелищ «made in China»: «Смотри, - заорали, - целлюлит!!! Католический целлюлит!!!» Подошел я к ним, чтобы с их точки зрения это счастье увидеть: м-да-а. Здорово смотрятся в православных церквях розовые ангелочки, способные ввергнуть в истерику стойких сербов, а заодно и напрочь убить чувство прекрасного у их русских собратьев!

Пока ты тут возмущаться будешь и об утрате чувства прекрасного скорбеть, храм обнищает, - пояснили мне. - А еще проблем с начальством добавится.

Да просто же все: во-первых, люди покупают то, что им нравится. Нравятся им твои целлюлитные монстры с крылышками - пожалуйста. Платят же? - Платят. Во-вторых, никому из нас тоже ни книги не нравятся, ни вот это вот чудо. Но община их вынуждена покупать: больше в епархиальном управлении ничего не купишь! А покупать свечи, иконы и прочее община имеет право только там, в управлении. В других местах - ни-ни. Так что все твои претензии насчет вкуса, уровня литературы и все прочее направь тем, кто занимается поставкой такой вот, извини за выражение, «благодати». Не будет община закупать товар в «управе» - жди праведного гнева и санкций от начальства. Зарплата, и без того невысокая, снизится, да и у горячо любимого отца настоятеля трудностей прибавится. Иди, короче, в епархиальное управление, а нас не касайся. Хотя мы тебя понимаем и молча поддерживаем, конечно».

Фиаско пятое. Усталость и вопросы.

Несколько дней подряд по 10–12 часов на ногах, нехитрый и быстрый обед в церковной трапезной, постоянное, как я выяснил, нервное напряжение, частые оскорбления и несправедливые обвинения - это все, конечно, содействует смирению. Или появлению мыслей о его отсутствии. Но усталость, даже изможденность - штука не из приятных, поверьте. Что-то жить захотелось даже. Подошел я к настоятелю:

Простите, батюшка, дурака самонадеянного! Заберите меня из-за ящика вашего. Ничего-то я не сделать не смог. Людей только посмотрел.

И как? Хороших много?

Большинство так-то.

А, ну тогда не зря свечником был, парень. И, как я понимаю, мы больше не будем, да?

Ну, иди с Богом.

В общем, вытащил меня священник из-за ящика, за которым я провел 40 несмиренных дней. Дней, наполненных, честно говоря, не столько осуждением, сколько оторопью и вопросами, на которые я до сих пор не получил ответов. Почему, например, мы уже больше 20 лет вроде как без особых гонений живем, а ничего практически про Христианство не знаем. И, что страшно, знать-то особенно не желаем. Бабки с колдунами, мол, нам все расскажут. Почему мы считаем, что Бог нам просто обязан то-то и то-то выдать, если мы такую-то записку подали или столько-то штук колоколов «этой РПЦ» подарили. Почему в Церкви так удручающе мало внимания уделяется действительно хорошим книгам, предпочитая пугать людей или концом света или же гробить детский интеллект благочестивым сюсюканьем. Про ангелочков я уже говорил. Почему у приходов нет права покупать то, что необходимо именно им, а не брать кошмарного вида и качества товар в «управах», купленный не очень просвещенными, видимо, людьми-»специалистами». Почему нельзя разобраться с хулиганами и ворами. Почему не разобраться с бомжами - кто хочет, пусть работает, получает деньги, кто не хочет, пусть идет своей дорогой, но на церковь не мочится. Почему из-за денег для оплаты счетов за электричество и т. д. мы жертвуем элементарным эстетическим чувством. Почему мы приходим в храм не к началу службы, а к концу Причастия и болтаем, болтаем, болтаем…

Много у меня вопросов, очень много. Но главных, наверное, два: что же действеннее - сорокоуст или панихида? И какие записки сильнее - «заказные» или «простые»?

Так что осуждать трудящихся за церковным «ящиком» людей я бы не стал. Просто я побывал на их месте. Трудно им!

Свечным ящиком или свечной лавкой называют предмет церковной мебели размерами с невысокий поставец. На столешнице свечного ящика расположены лотки для разноразмерных свечей, а также имеется место для написания записок и предусмотрена прорезь для пожертвований, соединенной с кружкой. Кружка находится под столешницей за запирающимися дверями. Церковная кружка предназначена для сбора пожертвований. До нашего времени дожило небольшое количество таких предметов. Как правило, они находятся в музеях. Они включены в каталоги русского прикладного искусства. Все старые свечные ящики изготавливались из дерева с большим количеством геометрической резьбы с фурнитурой из кованного метала. Потребность в них осталась для использования в часовнях или небольших храмах. Сегодня актуальны церковные лавки, в которую интегрировался свечной ящик.

Церковная лавка

Церковная лавка ? это целый мебельный комплекс, который расположен у западной стены или в отдельном помещении, стоящим рядом с храмом. Самая старая иконная лавка, которая нам встречалась, была сделана в конце XIX века. Она была изготовлена из дуба в лучших традициях краснодеревного дела. Современные свечные лавки напоминают хорошую икеевскую мебель, которая попала в не предназначенное для неё помещение. Новодельные лавки, редко радуют глаз, как правило, они простые и не красивые. Свой полный функционал они не выполняют, но стоят не дорого. Однако через несколько лет дешевый свечной ящик будет подлежать замене на новый. Стоит ли многократно заказывать дешевую церковную лавку? Очевидно, что нет.

Мы разработали и исполнили несколько старинных предметов, немного интерпретировав по-своему. Эти предметы заняли свое достойное место. Также мы разработали и исполнили несколько своих проектов. У нас разработан и продуман проект, который как мы надеемся, в разной компоновке и с небольшими стилизационными изменениями будут изготовлены для многих храмов. Чертежи мы разместим на своем сайте. Жаль, что ни один чертеж не передает детальную проработку и вид конечного результата. Тем не менее, в живой беседе мы постараемся объяснить заинтересованным людям основную концепцию своего проекта.

В храме Рождества Христова есть свечной ящик (или свечная лавка). Там можно оставить пожертвование на храм, подать записку о здравии и упокоении, приобрести и другие атрибуты церковной жизни. Свечной ящик находится справа от входа.

Приобретая что-либо в церковной лавке, христианин вносит свою посильную жертву на храм. Приобретение в церковной лавке означает не торговлю, а пожертвование. Церковь существует на пожертвования прихожан. Поэтому приобретение свечей имеет смысл именно в самом храме.

Для удобства прихожан в церковной лавке указаны минимальные суммы пожертвований. Можно пожертвовать больше, если имеется такое желание и возможность. В некоторых случаях пожертвование может отменить или уменьшить (от указанной величины) только настоятель.

В церковной лавке за пожертвование можно приобрести:

• Свечи
• Подать церковные записки о поминовении ()
• Иконы
• Кресты
• Лампадное масло
• Православную литературу
• Предметы церковной утвари
• Просфоры

Пожертвование на канун

Пожертвования не ограничиваются только деньгами. На столе слева от кануна любой желающий может оставить продукты для поминовения усопших, кагор (образец находится в церковной лавке). Принести можно любые свежие продукты, которые человек сам употребляет в пищу, кроме мяса и мясных продуктов. В дальнейшем эти продукты передаются малоимущим и бездомным в рамках , а также попадают на стол служителям церкви. Традиция оставлять продукты появилась из обычая в память об усопшем устраивать раздачу милостыни.

Театр начинается с вешалки, а храм начинается (и для некоторых заканчивается) свечным ящиком. Церковные работницы давно стали притчей во языцех. Не так посмотрели, не то сказали. Но, прежде чем критиковать, давайте посмотрим на эту работу (как говорят в Церкви - послушание) с другой стороны прилавка.

Жизнь и смерть

В начале трудовой смены в храме Всех Святых работница свечного ящика помогла приготовить все необходимое для троих крещаемых: двух младенцев и молодого мужчины. В последний момент выяснилось, что родители одного младенца перепутали храм. Они быстро собрались и уехали в храм вмч. Пантелеимона. Затем продавец ответила на вопросы заплаканных женщин в черных головных повязках. Можно ли в воскресенье отпеть усопшего? Чем отличаются очное и заочное отпевание? Что и как нужно делать? Наконец, они стали ждать, когда батюшка освободится, недоуменно наблюдая, как тот бегает от купели в центре храма в притвор, к баптистерию для крещения взрослых. У тебя сейчас горе, а у других - радость. Как это вместить? Мозг сопротивляется. А за свечным ящиком ко всему привыкли.

Звонок. Нужно причастить тяжелобольного. Люди договорились, когда у священника будет время, но состояние больного резко ухудшилось, и родные опасаются, как бы тот не умер без Причастия. Продавец моментально внутренне мобилизуется. Задает четкие вопросы, записывает координаты. Обзванивает священников, договаривается, и за несколько минут вопрос улажен. А через пару часов звонят родные, сетуя, что не отблагодарили батюшку. Им объясняют, что пожертвование можно передать через храм. Слава Богу! Человек не остался без последнего Причастия. Это - экстренный случай. Но записывают и обычные требы. Если это Причастие больных на дому, выясняют состояние человека, хочет ли тот причащаться или же это - желание родных, когда причащался в последний раз, как готовится. Вся информация передается дежурному священнику.

За свечным ящиком в курсе всех громких происшествий: несчастных случаев и аварий, поскольку там оформляют отпевание. Часто люди, далекие от Церкви, хотят, чтобы священник пришел к ним домой и совершил панихиду по усопшему. Там собирается народ, чтобы проститься с покойным, а в церковь захотят пойти не все.

Продавец объяснила, что для отпевания от родных требуют принести справку о смерти, где указана ее причина. Я удивилась, как она отлично ориентируется в медицинских терминах. Если диагноз вызывает сомнение, батюшка лично беседует с родственниками, чтобы понять ситуацию - не было ли самоубийства, алкоголизма или наркомании. Если те что-то скрывают, это уже на их совести. Когда священник сталкивается со сложным случаем, за ящиком людям дают перечень документов, которые нужно подать в церковно-каноническую комиссию Нижегородской митрополии. Там рассматривают вопросы об отпевании и расторжении церковного брака.

Зачем крестимся?

Оглядываюсь по сторонам. Тут целое хозяйство, множество книг учета, различных коробочек. За ящиком - строгий учет, все записывают. Когда выдается свободная минута, надо фасовать свечи. А на вечерней службе продавец следила за свечами в храме. Молящиеся почему-то их не поправляли. За все время смены ни разу не присела. Только предлагала мне: «Посиди, тяжело на ногах с непривычки».

Перед глазами продавца памятка - что говорить тем, кто хочет креститься. Им нужно прийти на собеседование. Многие люди не хотят «тратить время», говорят, что лучше поедут креститься в сельские храмы. За свечным ящиком их убеждают, что это нужно им самим. «Дайте книжку по подготовке к крещению, - просит посетительница и сразу начинает возмущаться. - Что это такое!? Попы требуют ходить на собеседование. А у меня маленький ребенок, времени совсем нет». «Да, - сочувственно соглашается продавец, - конечно. Но ведь это недолго. Батюшка тоже спешит, и у него - семья, дети». «А еще требуют учить молитвы», - продолжает жаловаться на священника женщина. Продавец всем своим видом выражает сочувствие: «Да, но учить-то надо совсем немного молитв, самые основные. Они короткие, только «Символ веры» - большая, но надо же знать, во что веришь...» Так, немного поговорив, женщины расстаются как добрые друзья. Работа с людьми - великое искусство.

Женщина с малышом покупает свечи и расставляет их. Через прилавок видно, как она ходит перед солеей. Продавец вышла объяснить, что там ходить нельзя. «Надо же, - удивляется та, - в прошлом году мы тут крестили ребенка, а нам об этом не сказали…» В самом деле, удивительно - крестили ребенка и зашли в церковь только через год. Cпрашивается, зачем крестили?

Люди

Посетителей храма работники шутливо делят на прихожан, захожан (заходят изредка), прохожан (проходили мимо и зашли) и привожан (которых привели родственники). Встречаются неадекватные посетители, которым нужно объяснять столько раз, пока они не тебя не услышат или не уйдут. Причем, продавец делает это спокойно и с улыбкой. Откуда такая выдержка и железные нервы? - «Не забывай, я же работала в детском саду».

Некоторые специально приходят поскандалить, ищут, к чему придраться. - «Почему у вас такие дорогие свечи?» Объяснили, что свечи закупают в епархии. - «Люди столько денег дают на храм, а он у вас в каком состоянии?» Человек зашел в храм не помолиться, а поругаться. - «Мне срочно нужен священник». Идет служба. Продавец пытается выяснить, насколько это срочно. Вдруг человек, не дождавшись, развернется, уйдет и наложит на себя руки? - «Я читал Евангелие и возмущен тем, что там написано. Дайте мне священника, я ему все выскажу, как коммунист…» Все понятно.

Храм притягивает городских сумасшедших и духовно больных людей. Каждый чудит по-своему. Один постоянный посетитель прошел горячие точки, у него случаются вспышки агрессии, другой болящий парень выпрашивает деньги в храме. Некоторые молятся на коленях перед иконами с воздетыми руками, громко жалуясь святым. Есть женщина, которая зажигает лампады и свечи, ходит по солее. Продавец опасается, чтобы та не вошла в алтарь, но виду не подает, ведь церковь открыта для всех. Спросила, правду ли писали в газете, что нищий Герман отдает собранные деньги в храм. Продавец улыбнулась: «Он и на свечку не даст. Попробуй, попроси у него. Мало ли что пишут…»

Бабушка с претензией: «Я подаю записки четыре года. Вы уже, наверное, запомнили все имена. Как, еще нет?» Диктует огромный список. Продавец: «Попросите внуков, чтобы они вам этот список распечатали на компьютере». - «Вы что, они же не знают, что я сюда хожу…» Одинокие люди приходят выговориться, их нужно терпеливо слушать, а говорить они могут часами. Кого-то привело в церковь горе. Мать наркомана рассказывает, в каком аду живет. - «Что делать?» - «А вы сами когда в последний раз исповедовались и причащались?» - «Никогда». Начинается ликбез. Придет ли человек в храм? Станет ли из прохожанина прихожанином? Пути Господни неисповедимы.

И их вопросы

Поговорить за ящиком удается урывками, т. к. телефон практически не умолкает. Звонят из других приходских храмов, где принимают записки, но в будни нет богослужения. Нужно записать имена для поминовения. Звонят, чтобы узнать расписание в храме прп. Серафима Саровского, там не отвечает телефон. Люди не понимают, что есть приход и монастырь, и это - разные организации. Для них - все едино, все Церковь.

- «Дайте мне благословение». - «Благословение дает священник». - «Вы не так поняли, мне нужно благословение для молодоженов». Наконец, продавец сообразила, что просят венчальные иконы. - «Нет, эта Богородица не подойдет, слишком строгая (Казанская икона), не будет счастья молодым, дайте другую». Увещевания, что Богородица у нас одна, посетительницу не переубедили. Интеллигентного вида женщина принесла освятить небольшую икону Божией Матери и сторожила у входа, чтобы икону не украли и не подменили - та была украшена бриллиантами. А продавец, да и батюшка, думали, что это простые камушки.

За ящиком постоянно отвечают на вопросы. Можно ли подать прошение об успешной сдаче экзамена? Чем отличаются простые записки от заказных? - «Нет, вы мне объясните, какие более действенные». - «Надо ли устраивать на девятый день поминки? Сколько народу позвать?» - «Правда ли, что годовое поминовение надо заказать в нескольких церквях?» Люди хотят все формализовать и сделать «как надо». На такие вопросы продавец обычно отвечает, что по силам и средствам. Но не всегда успевает даже открыть рот. «Я заказывала сорокоуст об умершем брате в нескольких церквях, - вмешалась в разговор посетительница. - Брат мне приснился и сказал, что устал, просил, чтобы мы его не мучили». «Поэтому теперь я заказываю поминовение в одной церкви», - подытожила она. Все уверены, что разбираются, как правильно веровать, и учат друг друга. А потом люди возмущаются: «Мне в церкви такое сказали…»

Бывают смешные моменты - когда взрослые пишут записки «об упокоении бабы Люси» или звонят: «Можно ли сегодня мыть голову?» Когда после передачи на т/к «Союз» дружно бегут покупать икону свт. Луки Крымского. А, бывает, совсем не смешно. - «У меня вчера в другом городе брат повесился, а меня пригласили на День рождения. Так, мне идти или нет?» Пауза. Работница храма судорожно хватает воздух. Что ни ответь, могут истолковать как угодно. Она уговаривает девушку на том конце провода прийти в храм, побеседовать с батюшкой. За ящиком стараются говорить о простых вещах, не вдаваясь в богословие. Для этого есть священник.

Во время службы возле свечного ящика суета, толкаются опоздавшие, передают свечи, и до продавцов доносятся лишь обрывки молитв. Во время пения Херувимской на прилавок ставят табличку с просьбой подождать. Некоторых посетителей это возмущает, люди не понимают, почему им приходится ждать. Целых несколько минут! Вообще, бытует представление, что Церковь должна сделать все так, как нам хочется, причем бесплатно.

N: «Очень большая нагрузка физическая, а главное - моральная. Надо обдумывать каждое слово. Понимаю, что если скажу что-то не так, Господь с меня спросит. Не здесь, а там… Все выдержать помогает благодать, которая есть в храме. Иногда никого нет, все разошлись. Пора идти домой, смена кончилась. Но так тихо, хорошо, намолено. И хочется, наконец, спокойно, с чувством помолиться…»

Многим кажется, что продавцы за свечным ящиком ничего особенного не делают, и работа у них легкая, не то, что у нас. Но стоит присмотреться, и понимаешь, что там могут трудиться только глубоко верующие и любящие церковь люди. Другие не удержатся. Я почему-то думала, что там притупляется чувство благоговения - сидишь, пересчитываешь деньги. А теперь поняла, за ящиком - как на передовой. В любой момент может что-то произойти, и нужно быстро принять правильное решение. А это значит, в сердце - молитва, и рядом Господь.